|
|
 |
Интересные статьи
|
|
брак с мусульманином
|
|
|
КАК ЦЕРКОВЬ ОТНОСИТСЯ К БРАКУ С ИНОВЕРЦАМИ?
Из книги: Священник Даниил Сысоев. «Брак с мусульманином».
|
Вопреки мнению многих, и слово Бога, и постановления Церкви однозначно осуждают браки между христианами и иноверцами. Если посмотрим на священное Писание, то увидим, что практически на протяжении всей священной истории Бог предостерегает от смешения верных Ему людей с теми, кто не исполняет Его волю. Уже на заре мира произошла величайшая катастрофа Всемирного Потопа, вызванная тем, что «сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь Бог: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками сими; потому что они плоть» (Быт. 6, 2-3). Традиционное толкование говорит, что сыны Божие — это потомки Сифа, верные Господу, а дочери человеческие — каинитки, и смешение этих двух родов привело к гибели древний мир. Помня об этом страшном событии, св. Авраам заставил своего слугу поклясться Богом, что он не возьмет Исааку жену из дочерей Ханаанских (Быт. 24, 3). Точно также и одной из причин отвержения Исава было то, что он взял себе в жены хеттеянок. «И было это в тягость Исааку и Ревеке» (Быт. 26, 35), так что последняя сказала, что она «жизни не рада из-за дочерей Хеттейских» (Быт. 27, 46).
Закон Божий зафиксировал письменно эту норму: «Не бери из дочерей их жен сынам своим и дочерей своих не давай в замужество, дабы дочери их, блудодействуя вслед богов своих, не ввели и сынов твоих в блужение вслед богов своих» (Исх. 34, 16). И «тогда воспламенится на вас гнев Господа, и Он скоро истребит тебя» (Втор. 7, 4).
И, действительно, эта угроза настигала тех, кто нарушал завет Господа. Начиная со страшного поражения в Ваал-Фегоре, когда погибло 24000 человек, только удар копья Финееса прекратил наказание. (Числ. 25) В продолжение правления судий Самсон погибает из-за филистимлянки Далиды (Суд. 16), и до страшного грехопадения мудрейшего царя Соломона, чьё сердце развратили жены. (3 Цар. 11, 3). Бог незамедлительно карал тех, кто нарушал Его повеление.
Причем, заповедь эта никоим образом не была связана с представлением о чистоте крови. Раав – блудница, Сепфора – жена Моисея, Руфь – моавитянка, отказавшиеся от своих лжебогов, вошли в народ Божий. Особенно важной эта заповедь стала для святых Ездры и Неемии, боровшихся со смешением избранного народа с иноплеменниками (1 Ездр. 9-10; Неем.13, 23-29).
Слово Божие называет смешанные браки «великим злом, грехом перед Богом» (Неем. 13, 27), «беззаконием, превышающим голову, и виной, выросшей до небес» (1 Езд. 9, 6). Прор. Малахия провозглашает: «вероломно поступает Иуда, и мерзость совершается в Израиле и в Иерусалиме; ибо унизил Иуда святыню Господню, которую любил, и женился на дочери чужого бога». «У того, кто делает это, истребит Господь из шатров Иаковлевых бдящего на страже и отвечающего и приносящего жертву Господу Саваофу» (Мал. 2, 11-12). Не во исполнение ли этого проклятия Божия дети у таких преступников и преступниц становятся безбожниками, а часто и погибают?
Когда наступил Новой Завет, закон Моисея был превзойден благодатью Евангелия: тем не менее, это повеление Господа осталось в силе. Апостольский Собор в Иерусалиме заповедал обращённым из язычников воздерживаться от блуда (Деян. 15, 29), из чего толкователи выводят действенность всех брачных запретов Ветхого Завета и для христиан. Далее апостол Павел, разрешая жене выходить второй раз замуж, добавляет «только в Господе» (1 Кор. 7, 39).
Для христиан всегда была очевидной невозможность вступать в брак с неверными, и это исполнялось неукоснительно, несмотря на то, что общины христиан были очень малы. Так свмч. Игнатий Богоносец пишет: «Скажите моим сестрам, чтобы они любили Господа и были довольны своими мужьями по плоти и по духу. Так же предпишите и моим братьям во имя Иисуса Христа «любить своих жен как Господь Иисус Христос любит Церковь»... Хорошо мужчинам и женщинам, вступающим в брак, делать это с благословения епископа, так чтобы брак был по Господу, а не по похоти». Также думали и прочие святые отцы. Например, свят. Амвросий Медиоланский говорит: «если самый брак должен быть освящаем покровом и благословением священническим: то, как может быть брак там, где нет согласия веры».
Данное учение прямо высказано Православной Церковью устами Вселенских Соборов. 14 правило IV Вселенского Собора накладывает епитимью на тех чтецов и певцов, которые вступают в брак с иноверными или отдают своих детей в такой брак. В согласии с толкованием еп. Никодима (Милаша) наказание это – низложение. Еще более ярко и без возможности каких-либо перетолкований изложено отношение Церкви к данному вопросу в 72 правиле VI Вселенского Собора. Оно гласит: «Недостоит мужу православному с женою еретическою браком совокуплятися, ни православной жене с мужем еретиком сочетаватися. Аще же усмотрено будет нечто таковое, соделанное кем-либо: брак почитать нетвердым, и незаконное сожитие расторгать. Ибо не подобает смешивать несмешаемое, ниже совокупляти с овцой волка, и с частью Христовою жребий грешников. Аще же кто постановленное нами преступит: да будет отлучен. Но аще некоторые, будучи еще в неверии, и не быв причтены к стаду православных, сочеталися между собою законным браком: потом един из них, избрав благое, прибегнул ко свету истины, а другой остался во узах заблуждения, не желая воззрети на божественные лучи, и аще притом неверной жене угодно сожительствовати с мужем верным, или напротив мужу неверному с женою верною: то да не разлучаются, по божественному апостолу: святится бо муж неверен о жене, и святится жена неверна о муже верне (1 Кор. 7, 14)».
Такая же норма действовала и России до революции 1917 года. По Российскому закону, «русским подданным православного исповедания брак с нехристианами вовсе запрещается», а такое брачное сопряжение не признавалось «законным и действительным». Дети, рожденные в таком союзе, признавались незаконнорожденными, не имели прав на наследство и титул, а сама связь признавалась прелюбодейной. Христианину, в неё вступившему, даже в то время полагалось 4 года отлучения от Причастия.
В том же случае, когда один из иноверных супругов обращался в христианство, с того, кто остался вне Церкви, тотчас бралась подписка в том, что дети, которые родятся у них после этого, будут крещены в Православной Церкви. Иноверец не будет никаким образом приводить к своей вере, а его верная половина не будет лишаться единобрачного сожительства во всё время её жизни, и не будет принуждать её к возврату в прежнее заблуждение. Если неверный супруг давал такую подписку и следовал ей, то брак признавался законным; если же следовал отказ или нарушение этих обязательств, тогда брак тотчас расторгался, и новообращенный имел право на новый брак с православным. Великие догматисты XIX века – например, митр. Макарий (Булгаков) – также считали невозможным брак верного с иноверцем.
Так что и Бог и Его Церковь категорически запрещают вступать христианам в союз с нехристианами. И это не удивительно. Ведь в браке двое становятся одной плотью, а как он может быть счастливым, если один из супругов верит в Триединого Бога любви, а другой страшится далекого одинокого властителя, который не даёт с собой встретиться? Как смогут мирно ужиться те, кто носит Крест на груди, и тот, кто считает, будто Христа не распинали? О какой крепости семьи можно говорить тогда, когда муж имеет право на основании своей веры заводить себе любовниц, которых он будет называть новыми женами или наложницами?
ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ С ТОЙ, КОТОРАЯ ВЫЙДЕТ ЗАМУЖ ЗА МУСУЛЬМАНИНА
Но все эти аргументы, к несчастью, часто не действуют на тех, кто влюблён. Они говорят: «Я всё равно только с ним буду счастлива, и потому мне всё равно, что говорит Бог и Церковь». Говорящая так не может, конечно, считаться православной христианкой. Но и ей нам есть что сказать. Ведь по Крещению она всё же принадлежит Церкви, и до самой смерти тайные связи соединяют её с Телом Христовым. Это и честь, и ответственность. Тот, кто уже вступил в Завет с Богом, пусть и в детстве, никогда не сможет стать таким, как те, кто изначально чужд Создателю. Блудный сын – все же сын. Бог говорит: «Да не будет между вами такого человека, который, услышав слова проклятия сего, похвалялся бы в сердце своем, говоря: «я буду счастлив, несмотря на то, что буду ходить по произволу сердца моего»... Не простит Господь такому, но тотчас возгорится гнев Господа и ярость Его на такого человека, и падет на него все проклятие завета сего, и изгладит Господь имя его из поднебесной; и отделит его Господь на погибель» (Втор. 29, 20-21).
Но и с точки зрения практической, такой брак для человека, воспитанного в христианской традиции, обязательно будет несчастным. Ведь отношения к женщине в исламе невыносимо для тех, кто воспитан на представлениях о любви между мужем и женой как норме супружеской жизни. Для тех, кто не верит, стоит привести исламские нормы отношения к жене, которые придётся исполнять той несчастной в случае, если она пожелает нарушить слово Бога. Итак, с точки зрения ислама, «женщина обязана внимать своему супругу и оказывать ему полное послушание, за исключением тех случаев, когда он требует запрещённое исламом». Женщина приходит в семью мужа. Без его разрешения она не может отлучаться из дома, а также заниматься профессиональной деятельностью.
Супруга имеет право посещать своих родителей и близких родственников, хотя муж может ей запретить встречаться с её детьми от прошлого брака. В некоторых мусульманских странах муж может сократить встречи жены с родителями до одной в неделю. Жена имеет право отказаться от супружеских отношений с мужем только в том случае, если он не внёс обговорённой в брачном договоре доли приданого, или в период поста. Необоснованный отказ жены приведет к ее «отстранению», т.е. разводу. Этим же закончится для нее и использование противозачаточных средств. Священная книга мусульман Коран призывает мужей наказывать жён в случае их неповиновения, несогласия или просто в целях улучшения характера. В Коране сказано, что «Бог возвысил мужчин по их существу над женщинами, а кроме того мужья выплачивают брачное приданое… Браните их, запугивайте, когда не слушаются… — бейте их. Если же жены послушны, то будьте к ним снисходительны» (Коран 4,38; 4, 34). Мусульманский богослов аль-Газали называет брак «разновидностью рабства для женщины. Её жизнь становится полным послушанием мужу во всём, если он не преступает законы ислама». Воспитание детей – исключительное право мужа. Даже в том случае, если жена принадлежит к одной из «религий откровения», то есть если она иудейка или христианка. Воспитание детей в иноверии запрещено мусульманским правом».
Добавим еще нечто об отношении к женщинам в исламе. «Согласно распространённому хадису – изречению «пророка» – большинство женщин окажутся в аду. Если верить Ибн-Умару, «пророк сказал: О собрание женщин! Подавайте милостыню, побольше просите о прощении, ибо я видел, что большинство из обитателей огня – это вы. И одна женщина из их числа спросила: Почему большинство обитателей огня – это мы? Он сказал: Вы много проклинаете и неблагодарны к мужьям. Я не видел, чтобы у кого-то из обладающих разумом было бы больше недостатков в вере и уме, чем у вас» (Муслим, 1879). Согласно другому хадису, «пророк сказал: я не оставил после себя искушения более вредоносного для мужчин, чем женщины» (Аль-Бухари и Муслим)
Согласно шариату, «свидетельство двух женщин в суде приравнивается к свидетельству одного мужчины. Женщинам также запрещено следовать за похоронной процессией. Мужчина-мусульманин имеет право жениться на иноверке, но мусульманка выйти замуж за иноверца не может».
Но тут еще стоить заметить, что, выйдя замуж за мусульманина, жена ни в коем случае не должна ждать от него супружеской верности. Ведь он имеет право иметь до четырех жен, а также заключать т.н. «временные браки» сроком от 1 часа до года (так часто оправдывается проституция). Если государственные законы России и запрещают полигамию, то на практике она существовала и существует.
Так что, дорогие дамы, вступая в исламский брак, вы должны быть готовы и к тому, что к вам будут относиться как к животным, и к изменам, которые даже не считаются таковыми, и к избиениям со стороны мужа, санкционированным Кораном. (А для мусульман-мужей даже в Европе исламские богословы выпускают специальные книги о правильных способах избиения жен так, чтобы не слишком сильно изувечить ваше тело, чтобы им можно было и дальше пользоваться и при этом не попасть под светский суд). Если вам нравится все это – пожалуйста! Только не говорите, что мой возлюбленный так никогда не сделает, потому что он хороший. Кроме вашего сожителя (мужем назвать его мне не позволяет слово Божие), есть ещё его семья, которой он сам обязан повиноваться, хочет он того или нет. Чуть позже мы приведём свидетельства того, что ждёт в реальности женщину, если она попадает в современную исламскую семью. Но сперва скажем ещё и о том, что вам не надо рассчитывать на долгую и счастливую жизнь в крепкой семье. Ведь по правилам ислама муж может легко развестись с женой. Это может быть и правильный развод (мюборот) по желанию мужа с объяснением причин, или совместному решению мужа и жены, а может быть и просто развод по желанию мужа без объяснения причин в упрощённой форме (талак), после произнесения им одной из установленных фраз: «ты отлучена» или «соединись с родом».
В случае развода муж должен выделить жене необходимое имущество «согласно обычаю». Разведенная женщина в течение трех месяцев остаётся в доме бывшего мужа, чтобы определить, не является ли она беременной. В случае рождения ребенка он должен быть оставлен в доме отца. Жена же может требовать развода только через суд, ссылаясь лишь на строго очерченные основания: если муж имеет физические недостатки, не выполняет супружеских обязанностей, жестоко обращается с женой или не выделяет средств на её содержание.
При этом, если супруги вдруг захотят вновь воссоединиться, то в исламе существует чудовищное постановление, что для этого жене необходимо прежде выйти за другого мужчину, развестись с ним, и только после этого вернуться к прежнему: «Если же он дал развод ей, то не разрешается она ему после, пока не выйдет она за другого мужа, а если тот дал ей развод, то нет греха над ними, что они вернутся» (Коран 2.230).
ХРИСТИАНКА В ИСЛАМЕ. ОПИСАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ
Но теперь стоит привести примеры того, как на практике реализуются эти нормы в историях наших современниц. Для начала приведём выдержку из исследования этнографов, изучавших положение дел в Средней Азии в 1980-1990 годах.
«Женщины-европейки, которые живут в браке с представителями коренных национальностей, в подавляющем большинстве своём не местные уроженки. История их появления в Средней Азии почти всегда одинакова: молодой парень был в армии или на учёбе, на работе, познакомился с девушкой, женился, привёз с собой. Несколько раз я встречала в роли супруги мусульманина женщину из местного русского села. Но исключений из правила не случалось: всегда оказывалось, что она не из старожилов, а приехала в республику незадолго до замужества. В основном, это были те, кого эвакуировали из центральной России в годы войны.
Чаще всего русские женщины соглашаются на брак с мусульманином, имея очень смутное и далекое от действительности представление о том, что их ждёт. Многие едут в Среднюю Азию из соображений материального благополучия и жестоко раскаиваются уже на месте. («Там-то, в России, он, жених то есть, по-европейски одет, говорит, что у него здесь три дома. А сюда приезжают – что ей в глиняном доме делать?»). Нередко молодую невестку родственники мужа не принимают, а жить отдельно от них не позволяют обстоятельства. Иногда молодых пытаются развести, поскольку без согласия жениха ему уже приглядели невесту из местных. Между свекровью и по-русски «свободолюбивой» невесткой начинаются ссоры. Поэтому многие браки распадаются в самом начале совместной жизни. Большинство жен в таких случаях уезжает обратно.
Некоторые из молодых супруг выдерживают описанные испытания, и дальше происходит, как правило, следующее. Женщины постепенно смиряются со своей ролью невестки в патриархальной семье, усваивают нормы поведения, принятые у местных жителей, выучивают язык и, в конечном счёте, как говорили информаторы, совсем «обузбечиваются» или «отаджичиваются». Чтобы, идя таким путем, сохранить брак, русской жене необходимо огромное терпение. Тогда ее начинают считать своей и хорошо к ней относиться – правда, только при условии, что она примет ислам и будет соблюдать обычаи.
С женщинами в таких случаях происходят разительные перемены. Их поведение, одежда, разговор, образ жизни становятся иногда неотличимыми от местных жительниц. Бывает, что женщина почти не помнит родной язык. Вот несколько коротких, но характерных историй: «Одну девушку из России таджик привез после армии. Первое время, как здесь жила, плакала, приходила жаловаться, а сейчас – не отличишь от таджички: по языку, по одежде (шаровары их носит), пять детей родила и внешне стала похожа»; «Была замужем за узбеком, обузбечилась, муж ее поколачивал по голове...»; «Одну привезли из Владимира, совсем молоденькую. Прижилась. По-русски почти совсем не говорит. Я ее по-узбекски спрашиваю: – Почему такой стала? – Не знаю...».
А теперь приведём воспоминание возвратившейся из Ислама, описывающей изнутри все «прелести» исламской семьи для тех, кто ушел от Христа к Магомету:
«С пятнадцати лет я живу с родителями в Германии. Мне было девятнадцать лет, когда я познакомилась с Фатихом. Он оказался единственным молодым человеком, который действительно разделял мои взгляды на этот мир, на Бога. Я была православной. Он мусульманином. Когда мы познакомились, моя вера была в охлаждении. Я видела только лицемерие и ханжество в храмах. Не слышала Бога в своей душе. Такому человеку, как мне, без этого было невозможно. Когда я не чувствую Бога в моей жизни, у меня появляется чувство, что я не живу, а постепенно умираю, что жизнь не имеет смысла. Фатих был просто хорошим другом. Ему было шестнадцать лет, но выглядел он старше, и по его поведению и мышлению я бы дала ему не меньше двадцати. Он обманул меня, сказав, что ему 17. Когда я заметила, что у него постепенно стали появляться ко мне какие-то чувства, я сказала, что нам не стоит больше встречаться, так как отношения между нами невозможны. Полгода мы не виделись. Мое отпадение от церкви продолжалось…
О Фатихе я вспоминала всё это время, и мне не хватало его. Один раз через полгода мы случайно встретились на улице, но не поздоровались. А потом всё-таки созвонились и решили встретиться. Встретившись с ним, я поняла, что более родного человека (не считая мамы, конечно) никогда не встречала на этой земле. Я узнала, что он был очень болен, так, что его с трудом спасли врачи. Я с ужасом представила, что этого человека, который мне кажется совершенно родным, я могла больше не увидеть. Я не хотела с ним никаких близких отношений, так как не воспринимала его плотски (даже наоборот, мне было странно представить, что между нами что-то такое может быть). Но он сказал, что не сможет относиться ко мне адекватно, и я согласилась встречаться с ним. А на следующий день он попал в больницу, так как возобновилась та болезнь, и две недели я приходила к нему каждый день, вследствие чего познакомилась со всей его роднёй. Это было с его стороны, наверное, не запланировано, так как он не знал, как отнесётся его семья к такому явлению, как иностранная и иноверная подружка. В целом, я им понравилась, так как была стеснительной и не знала, что говорить, а поэтому всё больше молчала в их присутствии. Когда у нас на приходе узнали о наших отношениях, поднялась тихая паника. Православный наш народ пытался помочь мне, но всё более толкал меня к исламу…
В христианстве я не могу ничего добиться, не слышу Бога, не могу до него достучаться. А Фатих гарантирует мне, что ислам – тоже правильная религия (в этом я почти не сомневалась). На улице я постоянно видела мусульманок, и их лица мне казались такими чистыми (внутренне), и хиджаб (мусульманская одежда) мне тоже очень нравился, я очень хотела одеваться так же.
Я много читала об исламе и решила, что стоит попробовать достучаться до Бога через другое оконце. Я задвинула представление о Христе как о Боге в далёкий угол сердца и произнесла Шахаду, после чего совершила полное омовение и начала совершать заранее выученный наизусть намаз. Я также сразу надела платок и поменяла имя…
Вскоре мы женились по мусульманскому обряду. Ислам не дал мне ожидаемого. Я не чувствовала ничего. Я пыталась достучаться до Бога, но Он не отвечал мне никак, ни даже каким-то знаком. Только в Библии, иногда открыв ее на случайном месте, я вдруг читала ответы на свои вопросы. Совершать намаз было очень тяжело. Пять раз в день повторять одни и те же суры из Корана на арабском языке, – какой в этом смысл? Разве это молитва? Не виделось в этом никакого смысла. Это не имело ничего общего с христианской молитвой, где можно молиться и мысленно, и всем сердцем, по словам уже написанных молитв или своими словами. В исламе есть только Дуа – молитвы, которые можно произносить на родном языке. В них я часто просила Бога указать мне истинный путь. Какой смысл поститься в Рамадан, если вечером ты наедаешься так, что тебя тошнит, а днём ты настолько слаб, что ничего не можешь делать? А от женщин требуется еще и то, чтобы они готовили пищу для разговения.
Для меня был мучителен и тот факт, что без общины ты никто, и отрываться от общины – огромный грех. А как я могла влиться в общество, в котором все говорили исключительно на турецком? Дело не только в этом, просто я с детства привыкла к самостоятельности. Семья Фатиха не была сильно верующей. Эта семья вообще очень проблемная. Отец игрок, мать психически больна, так что все семейные проблемы всегда приходилась глотать. Ведь выносить сор из избы – это тоже грех. (Если тебя бьёт муж или свекровь, ты как мусульманка не должна рассказывать об этом никому). А ей пришлось очень тяжело в семье своего мужа, так как родители мужа ее не любили, да и муж побивал. Да что побивал, бил по-настоящему. За 15 лет жизни в Германии она так и не научилась говорить по-немецки. У неё образование 7 классов. Многие европейские женщины удивляются: почему турчанки не уходят от мужей, которые их бьют. В силу того, что строй общества общинный, они просто не умеют жить без своей семьи. Лучше пусть плохенькая, но семья. Их индивидуальность почти на нулевом уровне. Они все зависят от общества, от мнения этого общества и от его решения. Последнее было для меня невыносимо. Если все собирались ехать на природу, а ты не хочешь – ты должна ехать. Иначе тебя просто не уважают. Если все сидят и едят, а ты нет – ты изгой. У Фатиха еще один старший брат (Мехмет), младший (Илкер) и младшая сестра (Нергиз). Старший брат – любимчик, Фатих уже менее любим, так как не первенец, Илкер был с ранней юности болезненно толстым, Нергиз очень стеснительная, толстая и горбатая девочка, которая зачем-то уже в 12 лет тоже стала носить платок. Этим она как бы ещё больше оторвала себя от мира, а через это и от нормального развития индивидуальности. У неё нет подруг, после школы она сидит в гостиной и смотрит турецкое телевидение.
Меня раздражала столь непривычная для меня иерархия: когда я приходила в гости, (это было еще до перехода в ислам, потому что после я уже была «своя» со всеми обязанностями), Фатих спрашивал, хочу ли я минералки. Если я отвечала «да» он говорил это Илкеру, Илкер же посылал Нергиз. Так же и родители. Если они просят что-то сделать Фатиха, он просил Илкера, а тот просил Нергиз (скорее приказывал, а не просил, так как у них в лексиконе не было слова «пожалуйста»). В результате парни росли лентяями. Когда появилась я, то многоe пришлось делать мне, так как у меня язык не поворачивался передать просьбу бедняжке Нергиз. Должна заметить, что в целом наши отношения с Фатихом не были такими уж гладкими.
После того, как я перешла в ислам, я стала часто впадать в истерики, при этом царапая свое лицо и руки, пытаясь душевную боль заглушить физической. Откуда была боль? Наверное, от той пропасти, которая образовалась между мной и Богом. Фатих пытался полностью меня контролировать просто из страха, что со мной что-то случится, из страха потерять меня. Он заставлял меня делать вещи, которые в его глазах соответствовали моему новому статусу. Я должна была несколько раз в неделю приезжать к ним домой и помогать его маме, с которой у нас не было общего языка. Она говорила только на турецком. Я должна была ходить в медресе, где мне было невыносимо скучно, так как женщины там занимались только хозяйством, потея в платках и кофтах с длинными рукавами. Посторонних мужчин не было, но так приучил всех глава семьи. Они даже спали в платках.
Я должна была как можно больше времени проводить в кругу семьи. При этом Фатих беседовал с ними на турецком, а я сидела как пенёчек, ничего не понимая и скучая, так как не привыкла не занимать свои мозги чем-нибудь полезным, хотя бы книгой. Читать он мне не разрешал почти ничего, кроме книг Саида Нурси (основоположника этого направления ислама) и разве что Корана, но только на арабском. А ведь я с детства привыкла читать много, и очень редко это были вредные для души книги. Я не читала детективов и романов, но Фатих запретил мне и психологию, и общепознавательную литературу, и классику. Я не имела права куда-либо пойти без его ведома. Само по себе это и не так страшно, если бы он хоть иногда что-то разрешал. Почти всё, о чём я его спрашивала, он мне запрещал. То есть, я уже начала делать вещи тайком, просто потому, что запреты преобладали. Так, я тайком занималась русским языком, читала классику. Турецкий давался мне не очень плохо, но из-за жуткого душевного неравновесия и постоянных страхов перед гневом Фатиха, я просто не находила сил заниматься турецким систематично. В его семье я всё равно оставалась чужой, так как я не знала языка и не могла понять саму культуру. Как можно так часто и много сидеть и трепать языком, ничего не делая?
Меня поражала неразвитость индивидуального мышления и вообще мышления как такового. Как правило, мужская компания отделялись от женской, и тогда у меня даже не было возможности спросить Фатиха, о чём разговор. Фатих страшно боялся моих истерик и порой просто не знал, что со мной делать. Как потом выяснилось, он, бедный тоже постоянно жил в страхе, что выведет меня из себя. А ещё он, обладая хорошей интуицией, чувствовал, что я не совсем искренна с ним и не очень ему доверяю. Ему часто снились кошмары, что я снимаю платок и живу распутно. И так наши отношения были полны страха и обид. Перед обручением (имам никях), всё тоже было очень мучительно, так как нам необходимо было узнать, на что мы идём и больше узнать о наших правах и обязанностях в браке. Вот тогда всё и началось. Он пытался убедить меня в том, что я, как женщина, обязана быть ведомой мужчиной (особенно в духовном аспекте), что нельзя никак иначе, что я не имею права сама принимать решения. Он говорил, что мужчина и женщина не равны, при этом постоянно говорил, что женщина не хуже мужчины. Я же отвечала, что он обращается со мной как с малым ребенком. Я ни одного решения не могу принять. Все за меня решается. Я утверждала, что для моего духовного развития мне необходимо самой пытаться ходить и набивать шишки.
Мы взяли книгу о мусульманском браке и выяснились интересные вещи. Оказывается, он имеет право меня слегка бить в случае неповиновения. Права на развод у меня тоже не было, за некоторыми исключениями (его половое бессилие, отпадение от веры или если он возьмёт себе вторую жену). В то время Христос стоял при дверях и СТУЧАЛ В МОЕ СЕРДЦЕ, которое, чувствуя это, начинало разрываться. Открывать Христу или оставить дверь закрытой, чтобы Фатих не убежал? И вот в день нашего обручения я, вся в каких-то сомнениях, достала у мамы с полки брошюру «Женщина-христианка». Прочитав ее, я исполнилась такого счастья, что я женщина! Женщина-Христианка, какое высокое звание, какая высокая роль у неё! Ведь Христос воплотился в Деве Марии. Через женщину пришло Спасение в мир! Ах, вот как это на самом деле. Я увидела подчинение главе семьи совсем в ином свете. Потому что в христианстве есть понятие о смирении... Прочтение этой книжки дало мне смелость все-таки вступить в брак с Фатихом. Обручение было скромным. Моих родителей не было. Кстати, о них. Мама терпеливо переносила всё это время мои страдания, а папа потерял во мне дочь. Лишь когда я снова вернулась ко Христу, он сказал, что ощущение такое, будто меня не было тут несколько лет, а потом я вернулась. Он очень сильно переживал. После обручения ничего не изменилось. Мы не стали жить вместе, даже не знаю почему. Так уж получилось. Однако я начала опять читать христианские книги, в том числе этот сайт («Православие и ислам»). Я начала что-то переосмысливать.
Потом я предложила Фатиху переехать ко мне. Мы прожили около месяца вместе. Это время было очень тяжелым. Я сидела у мамы, (она живет рядом) и боялась прихода Фатиха домой, так как он хотел, чтобы я сидела дома. Фатих, в свою очередь, боялся прийти домой в эту атмосферу страха и беспокойства. Я поговорила со священником. Он посоветовал начать постепенно доносить до Фатиха, что я не могу быть мусульманкой. Я начала издалека. Вскоре Фатих уехал в Турцию на 2 месяца. Пока его не было, я хлебнула свободы и поняла, что так дальше не могу. Мы общались по Интернету, и я все прямее говорила, что, может быть, ислам не мой путь. Он уговорил меня приехать в Турцию. Там мы часто ссорились, и я все больше и больше понимала, что так дальше идти не может. Фатих обвинял меня во многих недостатках, и я с ним соглашалась. Я и правда видела всю свою порочность и греховность, эгоизм и самолюбие, и многое другое. Но как я могла это исправить? Ведь в исламе не было ответов на это! В исламе говорится, как ты должен поступать, но не сказано, что делать, если не получается. А Христос пришел на землю и взял на Себя все наши грехи. И если только мы обратимся к Нему и будем Ему молиться об искоренении грехов, и причащаться Его Очищающей Крови и Пречистого Тела, то постепенно совершится преображение.
Что мне толку, если мне говорят «делай» или «не делай». Я же немощна. И вот, после очередной ссоры, я сказала Фатиху, что я не вижу другого выхода, как стать христианкой. Я не могу измениться в лучшую сторону в исламе, а ведь он хочет, чтобы я изменилась в лучшую сторону. С тех пор мы не перестаём расставаться. Сначала он дал мне срок на размышление, действительно ли это то, чего я хочу. Я полетела в Германию, через несколько дней прилетел и он. Приехал он не ко мне, а к родителям, и стал пока жить у них. А я тем временем поставила икону в квартире и принесла пару православных книг. Когда он приехал ко мне, он спросил, что я решила. Ответ он увидел в виде иконы. Он тут же уехал. Сказал, что вещи заберёт позже. Через несколько дней я пошла в церковь, на праздник Крестовоздвижения. Он позвонил мне на мобильный и сказал, чтобы я сейчас же была дома, так как он хочет забрать вещи. Я сказала, что не могу, так как сегодня большой праздник. Тогда он просто приехал в церковь. В таком раздражении я никогда его ещё не видела, он заставил меня поехать с ним. Он говорил мне примерно следующее: «я поузнавал у сведущих людей, оказывается, я не имею права быть на тебе женатым, если ты христианка, по шариату это запрещено (имелось в виду мое вероотступничество). Становись мусульманкой, или мы навсегда расстанемся. А сейчас твоя жизнь ничего не значит, каждому мусульманину позволено убить тебя».
В тот вечер и еще несколько раз я поддалась на уговоры. Я пыталась убедить Фатиха, что я не христианка и не мусульманка, так как не знаю уже, во что верить. Я как бы оказалась между двух религий. Конечно, всё это было лишь продолжением предательства по отношению к Христу. Фатих не мог со мной расстаться навсегда, и мы то ссорились, то мирились. Он обвинял меня во всём, он ругал меня за то, что я принесла ему в жертву невозможное (свою веру). Каждый раз он расставался со мной навсегда и каждый раз возвращался. А я, тем временем, всё больше воцерковлялась, исповедовалась и причащалась. Насчёт того, что по шариату он не имеет права быть на мне женатым, он сказал, что это оказалось недостоверной информацией, и он и дальше смотрел на меня, как на свою жену. Я же к тому времени успокоилась полностью. Истерики прекратились сразу же после того, как я решила покинуть ислам, хотя ситуации были очень располагающими к душевному неравновесию. Наши отношения вели в тупик, и мы об этом знали. Но не находили в себе сил расстаться. Мы отпраздновали третью годовщину наших отношений и вскоре узнали, что брак наш недействителен, так как он автоматически аннулируется при отпадении от веры одного из супругов. И вот уже в который раз мы расставались. Раньше это был только Фатих, а теперь и я решила ему помочь, так как я вдруг поняла, что это эгоистично – держать его при себе, раз наши отношения для него – грех. И я попыталась с ним расстаться. Но не получилось. Всё это очень тяжело, он чувствует во мне что-то, от чего не может меня забыть. Даже если мы не видимся неделю, для него это невыносимо. Это не только три года близких отношений. Я уверена, что он чувствует благодать святого Причастия.
И сколько раз мне Господь отвечал на мои молитвы о нём словами Евангелия: «И если чего попросите у Отца во имя Моё, то сделаю, да прославится Отец в Сыне» (Ин. 14:13) и «всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Мф. 21:22). Я знаю, что Господь и его любит, а если любит, то, конечно, желает ему спасения. С тех пор, как я стала за него молиться, он страдает, кажется, ещё больше. У него постоянно крадут дорогие вещи или он теряет их (в том числе, мобильный и мотоцикл), он просит меня за него молиться. И я молюсь и верю в милосердие Божие, а также в Фатихову интуицию. Рано или поздно он должен почувствовать, а потом и понять, где истина, а где ложь. Где милосердие Божие и благодать, а где холод шариатских законов и чёрно-белое видение мира.
И все ещё нету человека роднее его, мы понимаем друг друга без слов, несмотря на всё. Теперь, когда я воцерковилась, насколько могла, когда я познала вновь любовь Христа, даже до смерти, ко мне, последней предательнице, я многое поняла и в исламе. Я теперь знаю, что в видимой чистоте лиц правоверных мусульманок пустота. Как-то раз, читая книжку Саида Нурси «чудеса Мухаммеда», я обратила внимание на какую-то бездуховность этих чудес. Вспоминается, например, как пророку надо было сходить в туалет и ради этого природа таким образом выстроилась, что как бы загородила его от людей. А тот факт, что многие из чудес были сотворены во время войны против неверных, потряс меня. Разве только чудеса важны? Пророк делал какие-то чудеса и при этом убивал неверного за неверным, не щадя жизнь людей, которая свята! А при первой проповеди апостола Петра обратилось около 3000 человек, без всякого насилия, одним только оружием – словом, исполненным Духом Святым. Если христиане-мученики свидетельствовали о вере своей смертью, то мусульмане – убивая других. Здесь ли Дух Божий, здесь ли благодать? Если в Коране написано: «И прелюбодейку и прелюбодея – каждого из них секите сотней плетей. Пусть не охватывает вас жалость к ним во имя веры Аллаха, если вы веруете в Аллаха и в Судный день. А при наказании их пусть свидетелями будут некоторое число верующих» (24:2), то в Евангелии совершенно тому противоположное: когда «привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии... Он... сказал им: кто из вас без греха, пусть первый бросит в меня камень... И когда, будучи обличаемы совестью, все разошлись, он сказал: Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Ин. 8, 3-11). Много такого можно найти, если почитать Коран и Евангелие. Слава Богу за Его милосердие к грешникам. Вот и я из них, а чувствую любовь Его ко мне каждый день. Дай Бог всем Вам радость совершенную!»
А КАК ЖЕ ЛЮБОВЬ?
«Сердцу не прикажешь» – отвечают многие, выслушав все эти аргументы. И тут надо сказать две вещи.
Во-первых, если вы так говорите, то на самом деле ваша любовь к потенциальному супругу просто очень слаба. Как можно говорить о той любви, которая смирится с тем, что возлюбленный после смерти навсегда станет недоступным для любящего человека? Ведь вдовство в таком браке – это начало вековечной разлуки. Каковы бы ни были раньше отношения, вы не встретитесь с любимым во всю вековечную вечность. Ведь тот, кто умер в исламе, тот не принял Крещения, не родился от воды и Духа и не наследует Царства Божия (Ин. 3, 5). Мусульманин не верит в Сына Божия, а потому не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нём (Ин. 3, 36). После смерти его душа сходит в ад, отягчённая грузом как изначальной Адамовой скверны, так и своих, не прощённых Богом, грехов. Многие святые со скорбью видели Магомета и его последователей, мучающихся в огненной бездне.
В качестве одного из видений, описывающих загробную участь мусульман, приведу воспоминание схимонаха Николая Исповедника (в миру Юсуф Абдул оглы 1820-1893), бывшего мусульманина, записанные преп. Варсанофием Оптинским:
«Я увидел великую и неизмеримую пропасть, исполненную мрака, но мрак этот не воспрепятствовал мне увидеть в её страшной глубине князя тьмы в том виде, как он изображается на церковных картинах; на руках у него сидел Иуда, державший в руках подобие мешка. Возле князя тьмы стоял лжепророк Мухаммед в рясе зеленого цвета и такого же цвета чалме. Вокруг сатаны, который составлял как бы центр пропасти, на всем беспредельном пространстве её, видел я множество людей всякого состояния, пола и возраста, но никого из знакомых между ними не заметил. Из пропасти доносились до меня вопли отчаяния и неизглаголанного ужаса, которых невозможно передать словами».
Разве может любящее сердце смириться с такой страшной участью, которую готовит для себя любимый? Разве может настоящая любовь допустить такое? Невозможно говорить о любви, когда знаешь, что твой муж, жена, дети (которых заставят принять ислам под угрозой развода) будут вечно мучиться.
Говорят часто, что пусть лучше я буду в муках, но со своим любимым, чем без него, но в раю. Но это глупость и неправда. В аду нет места ни для любви, ни для общения. Ад – место нечеловеческое. Однажды преподобный Макарий шел по пустыне и увидел череп, который силой Бога заговорил. Он принадлежал прежде идольскому жрецу. Этот идолослужитель поблагодарил Макария за его молитвы и сказал, что по ним обитатели ада получают великое облегчение.
– В чем же оно? – спросил преподобный.
– Мы стоим спиной друг к другу в окружении столпов пламени, спинами друг к другу, – отвечал жрец. - А когда ты молишься, пламя немного опускается. Мы видим лицо другого и получаем от этого великое утешение.
Так что ад – это место вечного одиночества, и все надежды на встречу там – пусты. Тем более невозможна встреча тогда, когда один спасся, а другой погиб.
Так что, если ты любишь человека – обрати его ко Христу Спасителю, пусть он примет Крещение, и тогда венчайтесь, и живите счастливо. Бог вам в помощь! Брак ваш сможет получить вечное продолжение в небесном Царстве, где вы будете уже не мужем и женой, а вечными братом и сестрой перед Сияющим Ликом Любящего Отца.
Второе, что можно сказать по поводу «приказа сердцу» – так это то, что последовательно проведённый, этот принцип полностью отрицает любой брак. Если мы должны слушаться только сердца, не руководствуясь ни умом, ни верностью, ни словом Божьим, тогда нечего пенять на измену. Ведь сердцу не прикажешь! А раз так – зачем, спрашивается, и в брак вступать?
На самом деле ошибка здесь в том, что под словом «любовь» у нас часто понимают особое состояние чувств, а это не так. Чувства – лишь следствие такого состояния воли, которое происходит от Бога. Как раз поэтому любовь и может быть заповедью Господа. Ведь абсурдно было бы требовать от человека создавать в себе те чувства, над которыми он заведомо не властен!
Согласно «Православному исповеданию» «любовь вмещает в себе Божественное Десятисловие». Катехизис (краткое изложение Православной веры) утверждает, что «истинная любовь естественно проявляет себя через добрые дела».
Преп. Иоанн Лествичник говорит, что «любовь по качеству своему есть уподобление Богу, сколько того люди могут достигнуть; по действию своему, она есть упоение души; а по свойству – источник веры, бездна долготерпения, море смирения. Любовь, собственно, есть отложение всякого противного помышления, ибо любы не мыслит зла. Любовь, бесстрастие и сыноположение (усыновление Богу) различаются между собою одними только названиями» Таким образом, для христиан очевидным является то, что истинная любовь невозможна без православной веры. Ибо, как пишет тот же преподобный, «по моему разумению, вера подобна лучу, надежда – свету, а любовь – кругу солнца. Все же они составляют одно сияние и одну светлость».
Для нас представляется совершенно немыслимой сама возможность истинной любви там, где возлюбленный не верит в Бога или верит в Него совершенно неправильно. Все эти чувства, именуемые любовью, являются, согласно Лествичнику, т.н. «естественной любовью», свойственной, в том числе, и животным. Это состояние не является благодатным, а потому и «блуд примешивается к ней, как иногда видим в голубе кроющихся вшей». На этом чувстве нельзя построить, конечно, и христианской семьи, и она не приводит человека к святости.
|
КАК ЦЕРКОВЬ ОТНОСИТСЯ К БРАКУ С ИНОВЕРЦАМИ?
Из книги: Священник Даниил Сысоев. «Брак с мусульманином».
|
|
|
